Кто из представителей творческой интеллигенции. Изображение интеллигенции в рассказах А.П

Агрессивная критика ряда деятелей литературы и искусства со стороны партийного руководства во время регулярных встреч

Гонения на художников

(Б. Жутовский,

Э. Неизвестный и др.)

В 1962 г. было объявлено о «временном» повышении цен на мясо

(на 30%) и на масло (на 25%)

Причины нарастания недовольства в обществе деятельностью Н.С.Хрущева в начале 60-х годов

Борьба государства с подсобными хозяйствами колхозников

Новая шумная антирелигиозная кампания. Резкое сокращение количества действующих храмов

Обвальное сокращение вооруженных сил, означавшее для сотен тысяч офицеров потерю работы и ухудшение материального положения

Непродуманные реорганизации и постоянная перетряска кадров

Потеря Н.С.Хрущевым поддержки со стороны бюрократического аппарата

Организаторы смещения:

Л.И.Брежнев, М.А.Суслов, А.Н.Шелепин, Н.В.Подгорный, В.А.Семичастный и др.

Смещение Н.С.Хрущева со всех постов на октябрьском пленуме ЦК КПСС в 1964г.

!!! Реформаторские усилия Н.С.Хрущева, как и деятельность в целом, пусть непоследовательные и противоречивые, а порой и просто деструктивные, способствовали продвижению общества по пути утверждения общечеловеческих ценностей, начал демократизации, гласности.

Политическое развитие СССР в середине 1960-х – середине 1980-х годов.

1964-1982 гг. – Л.И.Брежнев во главе КПСС и СССР.

!!!18-летнее правление Л.И.Брежнева стало «золотым веком» для партийно-государственной номенклатуры, которая с радостью поддержала главный лозунг Л.И.Брежнева «Обеспечить стабильность кадров». На деле это означало не только консервацию политических структур, но и пожизненность занятия номенклатурных

постов.

Конституция СССР 1977 г.

Концепция развитого социализма

Законодательное закрепление руководящей роли КПСС в обществе

(статья 6 Конституции)

Фактическая подмена партийным аппаратом советских органов государственной власти

Политическая система

Усиление бюрократизации государственной машины

Закоснелость партийно-государственных структур

Кризис межнациональных отношений

Геронтократия

(власть старцев)

Ужесточение репрессий против инакомыслящих

Усиление противоречий в социально-классовой структуре общества

Экономические реформы 1965 года .

Реформа в промышленности

!!! Первоначально реформы дали определенный положительный результат. Однако они не затронули основ экономического базиса советской системы. В начале 70-х годов руководство страны решило вернуться к жесткой административной структуре при детальном планировании продукции и других показателей с ограничением прав предприятий.

Последствия свертывания реформы 1965г .

1966-1970 гг. 1981 – 1985 гг.

Темпы прироста национального дохода

Темпы роста производства труда

Основные показатели развития экономики в 1965 – 1985 гг. (в %)

В пятницу, 12 августа, в Самаре впервые прошла конференция работников культуры Самарской области. Деятели культуры, представители муниципалитетов, творческих союзов, общественных организаций обсудили итоги работы, обозначили существующие проблемы и наметили планы по активному и содержательному развитию культурной сферы региона. В форуме принял участие губернатор Николай Меркушкин.

Открыл конференцию министр культуры региона Сергей Филиппов. Он отметил первоочередную задачу, которую перед творческими людьми поставил президент Владимир Владимирович Путин.

"Наша основная задача — укрепление духовности и культуры нашей страны. В нынешней непростой социально-политической ситуации культура является тем духовным и нравственным стержнем, который позволяет нам сохранять свою самобытность и уверенно смотреть в будущее. Для этого мы должны идти в ногу со временем и не отставать от тенденций современного общества", - сказал министр.

Сергей Филиппов подчеркнул: "Если мы не будем внедрять новые формы работы, использовать современные технологии, которые привлекут к нам людей, мы не сможем выполнить поставленные задачи".

Глава минкульта отметил, что в последние годы многое сделано для развития культуры в регионе. На территории идет серьезная работа, направленная на сохранение классического театрального наследия. Яркие премьеры, драматические и оперные постановки, гастроли ведущих отечественных театров, фестивали стимулируют у самарцев интерес к учреждениям культуры. Творческие коллективы региона успешно защищают честь региона на крупных фестивалях, в том числе на "Золотой маске".

Развивается музейное направление благодаря в том числе активной совместной деятельности с крупнейшими музеями России. Один из ярких примеров — сейчас работы из коллекции Самарского художественного музея экспонируются в рамках выставки Ивана Айвазовского в Третьяковской галерее.

Для поддержки талантливой молодежи в регионе проводятся десятки фестивалей, в сотнях общероссийских форумов и обучающих мероприятиях принимают участие юные самарцы. Как правило, без наград они не возвращаются. Одаренные дети получают именные стипендии губернатора, а в целом, до 10% выпускников Самарской области выбирают вузы творческой направленности.

Важнейшее направление работы минкульта — национально-культурные организации региона. Как правило, фестивали и национальные праздники в регионе отмечаются всеми конфессиями вместе. "Мы показываем пример, как можно организовать жизнь, исключающую взаимные конфликты", - отметил Сергей Филиппов.

Отметил министр и проблемы, прежде всего, кадровые: средний возраст работников культуры — более 50 лет, в отрасли занято около 25% людей пенсионного возраста. Однако поддержка молодых специалистов — творческие стипендии, губернаторские премии и гранты — постепенно меняют процентное соотношение.Средняя заработная плата работников культуры за последние годы выросла в 2-3 раза и является самой высокой в ПФО.

На капитальный ремонт 115 муниципальных учреждений культуры был выделен 1 млрд рублей. Закончены работы в Сызранском драматическом театре, в КДЦ "Нефтяник" в Нефтегорске, отреставрирована школа искусств в Чапаевске и библиотека в Дубовом Умете.

Скоро откроется отреставрированный "СамАРТ", детские школы искусств в Отрадном и Кинель-Черкассах, через год — театр кукол и крупный культурно-оздоровительный центр в Большой Глушице. И это только малая часть сделанного при поддержке губернатора Самарской области, правительства региона, меценатов, отметил Сергей Филиппов.

Резюмируя, министр культуры обратился к коллегам: "Перед нами стоит задача выйти на новый уровень развития культуры региона. Мы как творческие работники должны не только совершенствовать свою деятельность, но и иметь активную жизненную позицию, сознательно участвовать в общественной жизни, формировать общественное мнение и являться примером для сограждан. Работники культуру наряду с учителями и врачами всегда составляли основую гражданского общества. Им всегда верили, за ними шли".

"Наша с вами работа перекликается, - обратился к творческой интеллигенции Николай Меркушкин. - Мы делаем одно дело — воспитываем подрастающее поколение и формируем культуру в целом. Именно она определяет уровень развития нашего общества".

Глава региона обратил внимание, что львиная доля просьб и пожеланий самарцев всегда связана с искусством и творчеством. "Это особенность нашего менталитета. Именно поэтому мы занимает лидирующие места в округе и стране по самым важнейшим направлениям культуры. Тягу к прекрасному мы должны всячески поддерживать", - сказал губернатор.

Он отметил, что каждое отреставрированное или построенное учреждение культуры "должно расширять наше представление о прекрасном и привлекать молодежь к искусству". Объекты культуры, словам Николая Меркушкина, должны максимально соответствовать своему предназначению и приносить радость долгие годы.

Николай Меркушкин также сказал, что грантовая поддержка одаренных детей и детских школ искусств будет продолжена. Что касается последних, глава региона предложил поддерживать не только лучших, но и перспективные учреждения: "Это будет для них стимулом и возможностью активнее развиваться".

Он подчеркнул, что поддержка культуры необходима для общества: "Шаг за шагом мы будем делать все возможное, чтобы у нас подрастало воспитанное, творческое, образованное, здоровое и конкурентоспособное поколения. Без этого рассчитывать на успех страны, родной земли невозможно. Мы должны держать планку культуры Самарской области на высоком уровне".

Директор ДШИ Отрадного Ираида Зюльманова со сцены отметила, что "во все времена культура была на передовом рубеже в борьбе за души и сердца людей".

"В культуре работают подвижники, преданные своему делу душой, готовые положить на алтарь профессии личные пристрастия, - сказала она и обратилась к главе региона: - Николай Иванович, вы защищаете Самарскую губернии и ее людей, находите истинно творческие, неординарные решения в сложных ситуациях. Могу сказать: вы - наш, вы — человек культуры. Только люди творческие способны работать так самоотверженно, как вы".

Народный ансамбль "Шенталинка" от имени всех самодеятельных коллективов региона поблагодарил Николая Меркушкина за губернский фестиваль "Рожденные в сердце России": "Николай Иванович, вы не даете нам скучать и всегда держите в творческом тонусе".

В рамках культурного форума губернатор наградил представителей творческой интеллигенции и вручил грантовые сертификаты на новые проекты. Почетный знак "За труд во благо земли Самарской" получили заслуженный художник РФ Рудольф Баранов, народный артист РСФСР Анатолий Пономаренко, писатель Иван Никульшин.

Замдиректора "СамАРТа" Ольга Шапиро также получила награду. "Хочу сказать слова благодарности всем, кто эти годы был рядом: актерам, зрителям, министерству культуры и вам, Николай Иванович, за понимание важности нашего театра для губернии", - со слезами на глазах произнесла она.

Заслуженной артисткой Самарской области стала солистка балета Ксения Овчинникова, а заслуженными работниками — президент Поволжского историко-культурного фонда Мария Серкова и представитель национально-культурной автономии казахов "Ак Жол" Айгуль Жалелова.

Памятный знак "Куйбышев — запасная столица" был вручен Самарскому академическому театру оперы и балета.

Получила награду генеральный директор Наталья Глухова. Она отметила, что в истории театра было немало ярких страниц. В частности, эвакуированные во время войны в наш город творческие коллективы не только выступали на сцене, но и сдавали кровь, ухаживали за ранеными. "Это была позиция людей. Почетный знак — эстафета того времени. Это дорогого стоит. У нас высокая миссия - мы были и остаемся центром культурной, музыкальной и общественной жизни города", - сказала руководитель театра.

В завершении конференции глава региона отметил, что особенность творческих людей — пропускать все через себя. "Когда это происходит, вы выдаете вещи, которые трогают душу. Спасибо вам за это!", - сказал он.

После окончания форума губернатора еще полчаса не отпускали. Николая Меркушкина попросили оказать поддержку журналу "Самарская Лука", а также помочь в укреплении дружбы между Самарской областью и Узбекистаном: "Давайте будем это делать, а потом их делегацию пригласим на самарскую землю, на "iВолгу"".

Отдельную благодарность глава региона получил от представителей культурно-просветительского центра "Наследие" из Чапаевска. Натальи Широкова и Марина Кириллова выразили общее мнение: "Творческая интеллигенция всегда с вами!".

А.П. Чехов вошел в литературу 80-х годов XIX века как новатор, во многом не похожий ни на предшествующих, ни на окружавших его в то время писателей. Новаторство заключалось, в первую очередь, в выборе жанра: Чехов был мастером «малых форм», короткого рассказа. Также нетрадиционной была манера повествования, краткость, лаконизм; необычна и сама тематика рассказов. Так, одной из ведущих тем зрелого периода творчества Чехова становится изображение жизни русской интеллигенции. Используя разнообразные художественные средства, автор создал ряд ярких, типичных образов представителей трудовой и творческой интеллигенции, а также отразил проблемы и конфликты, возникавшие тогда в ее среде.
В рассказах вся интеллигенция как социальный слой, некая совокупность, людей, объединенных по профессиональному признаку и личным качествам, может быть разделена на трудовую (врачи, учителя) и творческую (артисты, художники, музыканты), причем такое разделение иногда даже перерастает в антитезу, например в рассказе «Попрыгунья». Здесь представители творческой интеллигенции описаны явно сатирически: автор с пренебрежением относится к художнику Рябовскому, равно как и ко всем артистам, музыкантам и литераторам, бывающим в доме Ольги Ивановны, главной героини. Подчеркивается наи- гранность, неестественность слов и поступков, однообразие и пошлость, царящие в «творческой» среде. Образ Ря- бовского снижен: Чехов иронизирует над вечным утомленным видом и фразой «Я устал», произносимой героем несколько раз с одной и той же театральной интонацией. Собственно, ход событий, развитие сюжета обнажают внутреннюю сущность, скрытые за приятной внешностью пороки Рябовского, считающего, как оказалось, любые свои действия, даже аморальные, оправданными «творческим» складом характера, непостоянством, склонностью к переменам.
В рассказе «Дом с мезонином» уже другой представитель творческой интеллигенции, художник, г-н N, показан с иных позиций. Повествование ведется от первого лица, автор как бы прячется за маску рассказчика и перепоручает повествование лицу, якобы принимавшему участие в описываемых событиях, что создает эффект присутствия. У читателя создается впечатление достоверности, правдивости истории. Никакой сатирической окраски образа нет, сама история любви художника и Жени Волча- ниновой довольно трагична. Но есть, пожалуй, и черта, общая для Рябовского и г-на N: безволие, неумение отстоять свои желания, интересы, убеждения; такие люди легко подвержены внешним воздействиям, они не борцы, предпочитают плыть по течению. Вероятно, поэтому судьба по воле автора даже не предоставляет им права нравственного выбора: для Рябовского моральных проблем вообще не существует, художник же, г-н N, оказался явно слабее обстоятельств.
Чехов презирал и высмеивал пошлость во всех ее проявлениях, в том числе и в творчестве. В рассказе «Ионыч» на вечере самой интеллигентной в городе С. семьи хозяйка читает роман, начинающийся словами: «Мороз крепчал...» Здесь Чехов демонстративно высмеивает литературные штампы, банальность, отсутствие новых, свежих идей и форм. Проблемы поиска нового в искусстве, в творчестве получат развитие в пьесах Чехова, в том числе в знаменитой «Чайке».
Не менее критично и строго изображает писатель и трудовую интеллигенцию. В основном это врачи, что, вероятно, связано с профессией Чехова, а также учителя как самая образованная часть интеллигенции, от которой зависит будущее. Своих героев, как правило, автор ставит перед выбором: приобщиться к серой массе пошлых, неинтересных людей, позволить втянуть себя в болото мещанского быта с его мелочностью и обыденностью или остаться личностью, сохранить человеческое достоинство, интерес к людям и ко всему новому. В рассказах показан весь спектр возможных решений проблемы. Пожалуй, крайним случаем является Беликов, герой рассказа «Человек в футляре». Образ типичен при всей гротескности; Беликов - человек ограниченный, живущий в своем маленьком, глухом, испуганном мире с одной мыслью: «Как бы чего не вышло». Чехов использует интересный художественный прием: перенос свойств человека, косвенно и иносказательно изображенных, на его вещи, прямо и конкретно: «И зонтик у него был в чехле, и часы в чехле из серой замши, и когда вынимал перочинный нож, чтобы очинить карандаш, то и нож у него был в чехольчике». Такие детали (как и многие другие, например, сам предмет, который преподавал Беликов, - греческий язык, мертвый, тоже помогающий герою уйти от реальности в свой мир) штрихами набрасывают четкий образ человека, живущего в «футляре», мешающего жить себе и другим, учителя, про которого коллега говорит: «Признаюсь, хоронить таких людей, как Беликов, это большое удовольствие».
Беликов показан в рассказе статичным, застывшим. В другом рассказе, «Ионыч», Чехов изображает изменение внутреннего мира, деградацию человека, не воспротивившегося окружающей пошлости. Вначале героя зовут доктор Старцев, в финале - Ионыч. Чехов использует опять же деталь для изображения перемен в душе, в принципах, убеждениях, манере поведения, образе жизни доктора Старцева. Например, в начале знакомства с ним герой предпочитает ходить пешком, ведет активный образ жизни: «Пройдя девять верст и потом ложась спать, он не чувствовал ни малейшей усталости, а напротив, ему казалось, что он с удовольствием прошел бы еще верст двадцать»; во второй части у него уже «своя пара лошадей и кучер»; в третьей - «тройка с бубенчиками». Сама композиция рассказа, параллелизм сцен в саду, отношения с Катериной Ивановной выявляют основные черты характера, подчеркивают необратимость процесса деградации, столь логичного и закономерного в условиях всеобщего интеллектуального и духовного застоя.
Однако в рассказе «Учитель словесности» главный герой осознает опасность, заразительность быта и мещанства, хотя и после совершенной ошибки - женитьбы на внешне милой, но ограниченной девушке Манюсе. Рассказ заканчивается мыслью Никитина: «Нет ничего страшнее, оскорбительнее, тоскливее пошлости. Бежать отсюда, бежать сегодня же, иначе я сойду с ума!» Для него окружающая обыденность невыносима. Чехов не показывает, что происходит с героем дальше, но важен сам факт решения бежать от пошлости. А в рассказе «Попрыгунья», как уже говорилось, творческой интеллигенции противопоставлены представители трудовой, доктора Дымов, Коростелев, Шрек. Пожалуй, их можно назвать наиболее близкими к авторскому идеалу: это люди труда, люди науки, самоотверженные и незаметные одновременно. Дымов погибает трагически, случайно, нелепо; только после его смерти жена, Ольга Ивановна, понимает, чем он был в жизни для нее, друзей и больных, для науки. Дымов не смог сопротивляться пошлости в отношениях, в семье; однако он оказывается нравственно несравнимо выше, чем Ольга Ивановна и ее друзья, а после его смерти Коростелев выносит приговор житейской пошлости, вульгарности, фактически обвиняя Ольгу Ивановну в смерти талантливого, кроткого, незаменимого человека.
Мастерство Чехова-новеллиста состоит в том, что в коротких зарисовках из жизни он сумел отразить типичные для своего времени типы, образы, отношения, сумел выхватить главное, сущностное, основное из происходящего вокруг. Изображение русской интеллигенции 90-х годов XIX века, для которого автор использовал искусную детализацию, сравнения, композицию рассказов, разные способы повествования, представляет собой не только литературную, но и историческую ценность, помогает проникнуть в мир русского общества того времени, пролить свет на вечную проблему роли интеллигенции в жизни России.

Восхищаюсь якутами, как они горой стоят друг за друга… и, вообще, за друга… Когда якутские кинематографисты готовились к съёмкам фильма "Тайны Чингисхана" по книге якутского классика Николаева Лугинова "По велению Чингисхана", Бурятию по нескольку раз в год посещали - именно, в рамках подготовки к фильму - их делегации во главе с министром культуры и духовного развития (вот так (!) называется минкульт Якутии) Андреем Саввичем Борисовым и продюсером фильма, генератором идей и главным двигателем проекта Владимиром Давидовичем Ивановым…

Володя Иванов, мой друг, полуякут-полумонгол… его отец - монгольский кинорежиссёр Нямгаваа… Я ему в шутку говорю: взгляни на карту - отец твой из Монголии, мать из Якутии… ты, их сын, посередине меж ними… А посередине меж Якутией и Монголией - Бурятия… Значит, ты, Володя, бурят… Он, смеясь, соглашается… Каждый свой приезд Володя и Андрей Саввич настаивали, чтобы я всюду был с ними… Наверное, им интересно было со мной общаться… Однажды даже, в один из приездов, Борисов со сцены Бурдрама читал мои стихи… Ещё чаще, чем с делегациями, Володя бывал в Улан-Удэ по пути (опять таки по кинопроекту) в Монголию… После дружеского общения я провожал его в Кяхту… а пару раз, когда автобусом было уже поздно, мчал его на своей машине до границы…

Наши разговоры с ним и Борисовым крутились, в основном, вокруг будущего якутского фильма… Так часто посещали они Бурятию с одной целью - вовлечь наш минкульт в кинопроизводство «По велению Чингисхана»… Без бурят, понимали они, легитимность их фильма о Потрясателе Вселенной выглядит несколько сомнительно… С самого начала я убеждал их в том, что они напрасно тратят порох - в условиях нашей республики с нашим минкультом каши не сварить… И если они не мыслят своего фильма без бурят, то пусть лучше обратят свой взор и усилия на Агинский округ… Тогда там главой был Баир Баясхаланович Жамсуев - с ним-то, говорил я, можно и в разведку, и в лобовую атаку…

Не знаю, что - статус ли округа, более низкий, чем республиканский, или неумирающие надежды на наш минкульт, но визиты якутов в Бурятию и переговоры продолжались… И дело дошло даже до подписания между минкультами двух республик Договора о совместной деятельности (или намерений таких действий) в кинопроизводстве «Тайны Чингисхана»… С якутской делегацией в тот раз приехал и автор книги «По велению Чингисхана» Николай Лугинов… Надо сказать, что ещё до этого, в Переделкино, Коля подписал мне только что вышедшую первую часть своей книги со словами: «Ты, Есугей, как монгол, не ругай меня, если что-то я написал не так»… Последние приготовления к подписанию Договора проходили в закрытом тогда на ремонт Театре оперы и балета… А в это время в Национальной библиотеке шла встреча Николая Лугинова и Владимира Иванова с бурятскими писателями…

Я на встречу опоздал, что со мной бывает часто, и пришёл почти в её завершению… Коля и Володя за это, в шутку, надавали мне под рёбра… Общение наше прервала прикреплённая к ним тогдашняя (кажется, после Кима) первая замминистра культуры (как её зовут - не помню, и сожаления об этом нет)… Она деликатно, но настойчиво тянула моих якутских друзей в сторону Оперного театра… Там, мол, сейчас всё готово к подписанию Договора, и в нём должны быть подписи автора книги и продюсера… Подхватив меня с двух сторон под руки, Коля и Володя пошли сами и потянули меня вслед за недовольно оглядывающейся на меня первой замшей… Я, поглощённый общением с друзьями, не обращал на неё внимания… Она, остановившись: Есугей, тебе лучше туда не ходить… Почему это?.. спрашиваю…

Там между министрами будет подписываться договор о совместной деятельности в области кино… Тем более, мне надо там быть, возражаю, я ведь директор Арт-студии «ХуннуФильм», единственной (на тот момент) организацией кинематографии Бурятии… Друзья мои меня горячо поддерживают… Она, раздражённо фыркая, идёт дальше… Вход в театр, по случаю ремонта, был с тыльной стороны… Она, остановившись у двери, говорит: Есугей, там накрыт стол, а на тебя не рассчитывали… О-о-о! мать вашу за ногу, пронзило меня, опять!.. Что, мне Раисы Цыденовны мало?!

И почему это они думают, что я их объем-обопью, и им достанется меньше бюджетных бутербродов и выпивки?.. Да подавитесь вы, думаю… А сам высвобождаю руки от друзей: вы, ребята, говорю, идите без меня, я лучше к вам вечером в гостиницу приду… Как они взвились!.. Как они напустились на первую замшу!.. Если, говорят, Есугей не пойдет, то и мы не пойдём!

Я возражаю, настаиваю: идите, подписывайте Договор, всё равно без «ХуннуФильма», а значит и меня, Бурятия в вашем проекте участвовать не сможет… Но они подхватывают меня под руки и, развернувшись, решительно уходят, увлекая с собой и меня… Первая замша, спотыкаясь, бежит следом… уговаривает их… и меня… просит не обижаться… Они вопросительно смотрят на меня… Я разворачиваю их к Оперному… Посередине какой-то очень просторной комнаты Оперного стоял огромный круглый стол изобильно уставленный, как на бабаевскую свадьбу, качественной выпивкой и закусью…

Вокруг стола толпилась, не прикасаясь ни к чему на нём, вся министерская рать… как нашего минкульта, так и якутского… За столом сидели лишь якутский министр Борисов и наш Прокопьев… уже без пиджаков, галстуки распущены, воротники рубашек расстёгнуты… и, как в знаменитой евдокимовской миниатюре «После бани», с рожами кра-асными… Завидев меня, Андрей Саввич приветственно поднял руку и тут же начал что-то по-якутски сердито выговаривать (наверное, за долгую задержку) моим спутникам… Они, так же по-якутски, отвечали, указывая то на меня, то на первую замшу… Наверное, о её нежелании видеть меня здесь - так гневно сверкнул на неё взглядом Борисов, что она вся сжалась…

Договор был подписан, министры обменялись папками, рукопожатиями, поцелуями… Все оживились, подтянулись к столу, окружив его, якуты - со стороны своего министра, буряты - со стороны своего… Рюмки и бокалы были наполнены, на тарелки накладывалась закусь… Борисов встал с бокалом в руке, начал говорить тост… Был он, как и Прокопьев, хорошо выпимши… Но говорил блестяще… Тост был благодарственный за проделанную работу, поимённый… Борисов благодарил каждого из нашего минкульта, на кого переходил его, слева направо, взгляд… Сначала - Прокопьева… затем - его замов… потом начальников отделов… главных специалистов… Ни разу не сбившись, он называл каждого по должности, имени-отчеству… не повторяясь, находил каждому тёплые, только ему адресованные, слова… Мы с Лугиновым и Ивановым расположились напротив министров, на границе между якутами и бурятами…

Переведя взгляд на меня, Борисов как-то весь переменился, вскинул голову…

Нет!.. вскричал он… всё, что я вам сейчас говорил, это ничто, по сравнению с тем, что я вам, буряты, хочу сказать… Не умеете вы, буряты, ценить своего достояния… того, по-настоящему ценного, что у вас есть!.. Вот стоит Есугей, величайший российский поэт мирового уровня!.. (Да простят меня за нескромность, но это слова Борисова, и на них его, думаю, толкнула своей тупостью первая замша)… Если бы у нас, якутов, был такой поэт, мы его не только на всю Россию, мы бы его на весь мир подняли… А вы?!. В каком он у вас загоне?!. Если в следующий раз, когда я приеду, он будет в таком же состоянии, вы, буряты, не обижайтесь, мы его к себе заберём…

Вся министерская рать, и первая замша - особенно, выпучив глаза, смотрит на меня удивленно-опасливо, как на чудище Лох-Нэсское… Я это вспомнил не к тому, чтобы побахвалиться (Боже, меня упаси от этого), а к тому, как якуты горой стоят друг за друга… и, вообще, за друга… Как нам, бурятам, этого не хватает…

Формирование исторической памяти творческой интеллигенции и журналистов, освещавших Нюрнбергский процесс

Исследование исторической памяти представителей творческой интеллигенции имеет свою специфику. Во-первых, эти люди не были пассивными наблюдателями событий. Такие видные деятели как Лев Безыменский , Борис Полевой , Илья Эренбург и другие, участвовавшие и освещавшие события в Нюрнберге, имели большой вес в советской публицистике и литературе. Их репортажи, заметки, воспоминания и публицистические произведения о Нюрнбергском процессе оказывали огромное влияние на формирующуюся историческую память советского населения.

Во-вторых, в произведениях и воспоминаниях этих людей также содержатся различные оценки Нюрнбергских событий их современниками за рубежом. Это в свою очередь также представляет научный интерес.

В-третьих, представители советской творческой интеллигенции поднимают актуальные для всего общества проблемы, в частности проблему возрождения нацизма или необходимость недопущения войн и агрессий.

В своих мемуарах представители творческой интеллигенции ярко описывают увиденные события. Так, Борис Полевой в своих воспоминаниях «В конце концов. Нюрнбергские дневники» пишет : «Мы сейчас как бы находимся на кухне дьявола. То, что мы узнаем, заслуживает такого названия. Благодаря документам, предъявленным обвинением, мы видим, как кучка международных разбойников, опьяненная своими кровавыми успехами в Западной Европе, совершенно хладнокровно планировала не только расчленение нашей Родины, не только ограбление ее народов, но и физическое их истребление.

…Сейчас я записываю все это без особой надежды когда-либо опубликовать, ибо все попытки напечатать мои дневники в журналах или книгой до сих пор не удавались».

Илья Эренбург в своих обширных мемуарах «Люди, годы, жизнь» вспоминает : «Да, я на том апофеозе справедливости, о котором мечтал летом 1942 года. Я жадно разглядывал подсудимых, как будто искал разгадку происшедшей трагедии.…Судьям было нетрудно разобраться: состав преступления был налицо.

…Процесс длился долго – десять месяцев; очень скоро журналисты начали разъезжаться. Все было известно заранее – до процесса. Из двадцати одного подсудимого десяти удалось спасти голову, но и это, пожалуй, интересовало только ограниченный круг людей. Не скрою, во мне ужас смешивался со скукой – от несоизмеримости преступлений и преступников».

Таким образом, можно сделать вывод что оценка Нюрнбергского процесса советской творческой интеллигенцией как легитимного «суда народов» представляется очевидной. Эренбург, в частности, называет его «апофеозом справедливости». Справедливость обвинения и полнота представленных доказательств не вызывают сомнений. Особый интерес в этом плане вызывают доказательства преступной деятельности немецко–фашистских захватчиков на оккупированной советской территории: «…кучка международных разбойников хладнокровно планировала расчленение нашей Родины…». Компетентность членов трибунала оценивается по большей мере субъективно, и связана, прежде всего, с личностными факторами: отношением к советским обвинителям, журналистам и т.д. Это обстоятельство роднит мнение советских журналистов с мнением переводчиков. В этом же, личностном, русле происходит и оценка справедливости приговора по отношению к отдельным обвиняемым. Приговор, по наблюдениям Эренбурга, Полевого, Безыменского, зависел не только от содеянного немецкими военными преступниками, не только от доказательств их вины, но и в немалой степени от поведения самих обвиняемых на процессе. Именно поэтому дается столь тщательное описание поведения военных преступников на процессе, выражения их лиц, внешнего вида. Так, например, относительно мягкий приговор Гессу соотносился с его «сговорчивостью» . Исторические последствия и важность происходящих событий оценивались высоко. Кроме того, сам Нюрнбергский процесс оценивался не только как чисто юридическое событие, но как моральное назидание потомкам, а преступные деяния подсудимых как олицетворение кризиса всей европейской цивилизации и ее морально-нравственных ценностей.

Хотя в целом, мемуарные источники данной категории населения отличаются эмоциональностью, философскими рассуждениями, переживаниями за потери, которые понесла Родина, нельзя не отметить факт существования жестких рамок. Эти рамки определялись существующей в СССР идеологией и политическим режимом. Очень глубоки встречающиеся фразы: «…я записываю все это без особой надежды когда-либо опубликовать…» (Б.Полевой) , «…все было известно заранее – до процесса…» (И.Эренбург). Если учесть факт, что материалы Нюрнбергского процесса в СССР стали публиковаться только в 1960-х гг. – когда интерес к событию несколько снизился, в то время как в странах Запада материалы опубликовались уже в конце 1940-х гг., то становится явственным нежелание советского руководства обнародовать факты сотрудничества с «капиталистическим миром». Более наглядно это показывает анализ периодической печати СССР.

Освещение Нюрнбергского процесса в средствах массовой информации СССР

Первое сообщение непосредственно о Нюрнбергском процессе относится к 20 октября 1945 г., которое вышло под заголовком «К судебному процессу над главными военными немецкими преступниками». В статье приводилось краткое содержание обвинительного заключения, перечислялись представители обвинения от 4-х держав, 24 военных преступника, преступные организации, все преступные деяния, инкриминируемые подсудимым, должности подсудимых. Сама статья была посвящена первому заседанию Международного военного трибунала в Берлине (18 октября 1945 г.).

Освещение Нюрнбергского процесса в газете «Магнитогорский рабочий» происходило в двух видах: в виде сообщений ТАСС с места событий, либо в виде политического обозрения. Сообщения ТАСС печатались в разделе «За рубежом» и всегда имели один заголовок «Процесс главных немецких военных преступников в Нюрнберге». Освещались таким образом заседания Международного военного трибунала. В начале указывалось число заседания и время суток, например «Утреннее заседание 22 ноября», затем шло подробное изложение сути дела: оговаривалась повестка дня, ход заседания, решения трибунала по определенному вопросу. Аналитических выводов при этом не прилагалось и читатель, таким образом, сам имел возможность делать соответствующие выводы о ходе Нюрнбергского процесса. Такие сообщения могли делаться ежедневно.

Освещение Нюрнбергского процесса в виде политического обозрения осуществлялось в разделе «Международный обзор». В этой колонке освещался политический обзор событий, происходящих в мире, мнение иностранной прессы о Нюрнбергских событиях, оговаривается значимость Нюрнбергского процесса с юридической, политической и исторической точки зрения. Также присутствуют ссылки на «мировое общественное мнение», которое всегда совпадает с мнением политического обозревателя. Нюрнбергский процесс в этих статьях оценивался очень высоко. Вот лишь несколько цитат по данному вопросу: «Нюрнбергский процесс учит свободолюбивые народы мира бдительности, зовет их к борьбе за полное искоренение нацистского охвостья и уничтожение остатков гитлеровской военной машины», «Суд в Нюрнберге, по словам американского радиокомментатора Гордэ, «имеет целью не только наказать непосредственных виновников тяжких преступлений, но и вписать в анналы истории эту страницу с тем, чтобы она явилась назиданием будущему поколению» . Нюрнбергский процесс, таким образом, рассматривается как одно из важнейших мероприятий, призванных устранить опасность возрождения фашистской агрессии», «Понятно, что разоблачением и осуждением двух десятков фашистских ганстеров, сидящих на скамье подсудимых, задачи Нюрнбергского процесса не ограничиваются. Представители великих держав, а вместе с ними и вся мировая демократическая общественность судят в лице гитлеровских военных преступников фашизм, его сообщников и покровителей не только в Германии, но и в других странах». Авторами данных статей были И. Лапицкий и П. Рысаков.

Анализ частоты упоминания Нюрнбергского процесса в местной прессе видится следующим образом. Всего за период 20 октября 1945 г. по 20 октября 1946 г., то есть в период между первым упоминанием о Нюрнбергском процессе и последним упоминанием о казни военных преступников в Нюрнберге, было 314 выпусков газеты «Магнитогорский рабочий». Из них упоминания или статьи о Нюрнбергском процессе содержатся лишь в 30 номерах, это составляет 9, 55% от общего количества номеров в этот период. Всего было 36 статей, посвященных Нюрнбергским событиям. Таким образом, можно сделать вывод, что освещение Нюрнбергского процесса в Магнитогорской прессе было более чем скромным. Так в период с февраля по сентябрь 1946 года, то есть в самый «разгар» Нюрнбергского процесса, в «Магнитогорском рабочем» нет ни одного упоминания об этом событии: ни сообщений ТАСС, ни политического обозрения в связи с другими событиями.

С чем связано такое невнимание официальной советской прессы к завершающему Вторую мировую войну событию? Возможно, внимание советской прессы просто было приковано к другим важным событиям внешней и внутренней политики – освещались:

1.) Во внешней политике: Публикации Совета Безопасности ООН относительно мирного урегулирования проблем в Греции, Индонезии и Индии; Речь У. Черчилля в Фултоне, обострение советско-американских отношений и т.п.

2.) Во внутренней политике: выборы в Верховный Совет СССР и публикации результатов этих выборов, речь И. В. Сталина и её обсуждение, новые законопроекты и решения Верховного Совета и т.п.

Эти события действительно были очень важны для советского общества 1946 г. и обойти их было бы невозможно.

Но возможны и другие причины забвения Нюрнбергского процесса в советской прессе. Так американский обвинитель Джексон в своей вступительной речи предостерегал: «Я думаю, что если, организуя процесс, мы начнем входить в обсуждение вопроса о политических и экономических причинах этой войны , то он может причинить определенный вред как Европе, так и Америке» . Не исключено, что и советское руководство разделяло эту позицию. Слишком подробное обсуждение Нюрнбергского процесса в советской прессе могло вызвать ненужные умозаключения у населения, тем более что большинство публикаций как по площади, так и по количеству (28 статей из 36) были отданы информационным сообщениям ТАСС, позволяющим на основе представленного материала самостоятельно делать соответствующие выводы о событиях в Нюрнберге, а не колонке «Международный обзор», преподносившей готовые выводы. Подробная публикация заседаний Международного трибунала, тем более с высказываниями обвиняемых в адрес мировых держав, могла породить вопросы относительно причин начала Второй Мировой войны, вскрыть нежелательные Мюнхенский сговор 1938 г. и советско-германский пакт о ненападении от 23 августа 1939 г. Также оставалось нежелательным обсуждение причин страшных потерь советской армии в первые месяцы войны, промахов руководства страны. Могла возникнуть идея суда военных преступников и внутри СССР, виновных в развязывании войны и её неудачах. Советское руководство, таким образом, опасалось общественного мнения внутри страны.

В любом случае ни одну из приведенных причин недостаточного освещения Нюрнбергского процесса в советской прессе не стоит абсолютизировать, более разумным представляется рассматривать комплекс причин, породивший невнимание советской прессы к Нюрнбергскому процессу.

Можно увидеть определенную закономерность в освещении советской прессой судебного процесса над главными немецкими военными преступниками: в период с 20 октября 1945 г. по 15 января 1946 г. насчитывается 25 статей, посвященных Нюрнбергскому процессу, то есть 70% упоминаний о нем. В этот период времени сообщения о Процессе публикуются, как правило, еженедельно. В то время как в период с 16 января по 1 октября 1946 г. нет вообще ни одного упоминания Нюрнбергских событий, публикуются лишь краткие сообщения ТАСС о судах над военными преступниками в Венгрии, Югославии и Румынии. Статьи, посвященные Нюрнбергскому процессу, возобновляются с 2 октября по 20 октября 1946 г. и составляют только 11 довольно кратких упоминаний. После публикации 20 октября 1946 г. последних сообщений из Нюрнберга нет ни одного упоминания о Процессе в рассматриваемый период (1945 – 1949 гг.). В годовщину «Суда народов» также не вышло ни одной заметки о нем.

Таким образом, с весны 1946 г. в советской прессе наблюдается явное охлаждение к суду над главными немецкими военными преступниками. По времени данное явление отчетливо совпадает с охлаждением отношений между СССР и его союзниками по антигитлеровской коалиции (главным образом с США и Великобританией). Рубежом в освещении Нюрнбергского процесса условно можно считать 5 марта 1946 г. – речь У. Черчилля в Фултоне (данному событию 13.03.1946 г. была отпущена целая полоса газеты «Магнитогорский рабочий»), предопределившая конфронтацию СССР и западных стран и ознаменовавшая начало «Холодной войны». После этой исторической речи интерес к Нюрнбергскому процессу в СССР ослабевает.

Центральная пресса демонстрирует подобную же тенденцию в освещении событий и анализа Нюрнбергского процесса. Среди центральных печатных изданий рассматривались газеты и журналы.

Освещение Нюрнбергского процесса в центральных газетах полностью подтверждала тенденции, проявленные в местной прессе. Освещение Нюрнбергского процесса до знаменитой Фултоновской речи У. Черчилля проходило с завидной периодичностью из номера в номер. Прежде всего, освещался фактологический материал: повестка дня, ход заседаний Нюрнбергского процесса, речи обвинителей, в том числе Р.А. Руденко и Р. Джексона, итоги заседаний, а также реакция публики и средств массовой информации других государств по результатам заседаний. Советский читатель с каждым выпуском имел возможность следить за основными итогами заседаний Нюрнбергского процесса.

Однако с обострением идеологической обстановки в мире в марте 1946 г. Прекращаются информационные сообщения в советских центральных газетах о ходе Нюрнбергского процесса. Их возобновление приходится на октябрь 1946 г. и связано с заключительным этапом заседаний Международного Военного Трибунала в Нюрнберге. Публикуются информационные сообщения относительно вердиктов трибунала немецким военным преступникам, а также приведения данных приговоров.

В целом, проявляется тенденция непоследовательного, эпизодичного освещения центральными газетами Нюрнбергского процесса.

Несколько иначе проходило освещение суда над немецкими военными преступниками в советских журналах. «Смена» - иллюстрированный популярный гуманитарный журнал с сильными литературными традициями . Информационно-публицистический раздел в советское время выполнял в основном пропагандистскую роль. Однако ни в одном номере молодёжного журнала упоминаний Нюрнбергского процесса, равно как и других судебных процессов над преступниками Второй Мировой войны не наблюдается. Данный факт свидетельствует о нежелании органов государственной пропаганды формировать представление молодежи о юридическом, правовом завершении Второй Мировой войны. К тому же схема международного наказания агрессии не вписывалась в концепцию неизбежности столкновения империалистического и социалистического блоков, господствовавшая в послевоенный период.

«Крокодил» - советский сатирический журнал . Журнал выходил три раза в месяц. В рассматриваемый период времени 1945 – 1949 гг. тираж журнала составлял 115 000 экземпляров. «Крокодил» основан в 1922 году одновременно с большим количеством других сатирических журналов (например, «Заноза», «Прожектор» и др.). С начала 1930-х годов «Крокодил» являлся единственным разрешённым сатирическим журналом в СССР, важнейшим официальным рупором политики на всех уровнях общественно-политической жизни. Сатира «Крокодила» не могла обойти такое важное событие как судебный процесс над главными немецкими военными преступниками. Необходимо выделить два типа освещения Нюрнбергского процесса в «крокодиле» - вербальный (текстовый) и невербальный (визуальный, в виде карикатур). Текстовый вариант сатиры на Нюрнбергский процесс включал своего рода «информационные сообщения», пародирующие соответствующие колонки «Правды» и «Известий». В сатирической форме высмеивалось поведение подсудимых процесса, тактические ходы их адвокатов, а также сам факт суда над высокомерными и могущественными властителями Третьего Рейха. Приведем яркую цитату: «Пришла осень в старую Нюрнбергскую тюрьму. Поблекли и ушли геринги и риббентропы. Зарубежные газеты, со слов английского офицера, коменданта тюрьмы, рассказывают, как сейчас проводят время эти арестанты. Сильно похудевший Геринг притворяется сумасшедшим, льёт слёзы и требует кокаина. Риббентроп тоже играет роль психопата, но у него свой репертуар: он прыгает по камере на одной ноге, с чувством исполняет похабные песенки… Близок день, когда все эти человеческие отбросы предстанут перед судом. Да, в этом году в Нюрнебрге ожидается небывалая осень. Г. Рыклин.» («Крокодил» №33, 20 окт. 1945 г.) . В таком ключе сатирически высмеивались главные «персонажи» Нюрнбергского процесса.

Следует отметить и второй тип освещения Нюрнбергского процесса в журнале «Крокодил» - визуальный. Данный тип материалов связан с публикацией карикатур на Нюрнбергский процесс. В означенных карикатурах сатирически высмеивались внешность подсудимых, их поведение во время процесса, облик их адвокатов, а также сочувствующих им в западной прессе. Необходимо отметить важный факт: сам Нюрнбергский процесс как суд над военными преступниками никогда не критиковался и не высмеивался в советской прессе. «Крокодил» не стал исключением. Сатира затрагивала в основном личностные, поведенческие особенности подсудимых.

В целом, и карикатуры, и сатирические истории «Крокодила» о Нюрнбергском процессе носили эпизодический характер, составил в период 20 окт. 1945 – 1 ноя. 1946 гг. не более 2-3 текстовых публикаций весьма небольшого формата (порядка 15 % страницы) и не более 2-3 карикатурных изображения. Таким образом, освещение процесса носило периодичный и эпизодичный характер.

Исходя из вышеизложенного анализа советской прессы, можно сделать вывод, что политика советского государства в 1945 – 1953 гг. в освещении Нюрнбергских событий была направлена:

1.) На формирование представления об абсолютной законности проведения судебного процесса над военными преступниками.

2.) На формирования представления о справедливости и полноте обвинений, а также компетентности членов трибунала.

3.) На формирование представления о полноте доказательств виновности всех обвиняемых.

4.) На формирование представления о справедливом приговоре в целом, но слишком мягком приговоре в отношении Папена, Шахта и Фриче, которых трибунал признал невиновными.

5.) На формирование представления об огромной исторической значимости Нюрнбергского процесса.

6.) В целом, на объективное освещение событий.

Таким образом, основные задачи, стоявшие перед советской прессой были выполнены.

Основные выводы исследования можно сформулировать следующим образом.

Нюрнбергский процесс являл собой совершенно новое для мирового сообщества явление суда над агрессией, над войной как методом разрешения внешнеполитических проблем.

Рассмотрев формирование исторической памяти народа, победившего фашизм, к судебному процессу над этой преступной идеологией, можно увидеть понимание и восприятие новых ценностей, заложенных после этой победы.

В ходе нашего исследования были выполнены следующие задачи:

Охарактеризовать формирование исторической памяти о Нюрнбергском процессе в различных социальных слоях советского общества.

Нами рассмотрен целый пласт исторических источников личного происхождения, которые дали ответы на проблемные вопросы формирования исторической памяти в советском обществе.

Представить альтернативный вариант формирования исторической памяти о Нюрнбергском процессе в лице осужденных им военных преступников.

В ходе рассмотрения особенностей формирования исторической памяти людьми, осужденными на Нюрнбергском процессе, нами были сделаны выводы о неоднородности данной категории лиц и неоднозначности их суждений. Означенные факторы явились главной причиной, по которой представители осужденной на Нюрнбергском процессе национал-социалистической идеологии не смогли составить убедительную идеологическую «оппозицию» официальной точке зрения относительно оценки Нюрнбергского процесса.

Рассмотреть освещение Нюрнбергского процесса советской прессой.

Рассмотрение освещения Нюрнбергского процесса средствами массовой информации СССР позволяет нам говорить об эпизодическом, непоследовательном характере освещения советской прессой суда над главными немецкими военными преступниками. Данный факт послужил причиной некоторого забвения «уроков Нюрнберга», которое мы можем наблюдать в современном российском социуме.

Главным результатом является достижение поставленной цели работы: исследовать историческую память советского общества 1945 – 1949 гг. о Нюрнбергском процессе. Соответственно можно сделать выводы по изучению исторической памяти советского общества 1945 – 1949 гг. о Нюрнбергском процессе и выделить ее характерные черты:

Неоднородность исторической памяти о Нюрнбергских событиях, причем не только в целом, но и внутри отдельных социальных слоев и групп.

Зависимость исторической памяти населения СССР от позиции официальной пропаганды и официальных СМИ.

Целеполагание при оформлении советских источников личного происхождения связано прежде всего с информативным аспектом событий и аполитично, в отличие от целей немецких подсудимых, стремящихся к политизации и актуализации своей точки по данному вопросу.

Исторические последствия событий оценены высоко: положено начало наказания военных преступлений, создан Международный Военный Трибунал, осуждена преступная идеология и ее наиболее одиозные представители.

Кроме того, в ходе нашего исследования были сделаны следующие выводы влияния Нюрнбергского процесса на советское общество в послевоенный период:

Формирование и утверждение пацифистских настроений в обществе.

Знакомство с бытовой, повседневной жизнью западного мира вело к усилению тенденций демократизации советского общества.

Открылась возможность сотрудничества со странами капиталистической ориентации, при сохранении идеологического противостояния.

Происходит снижение идеологизации правового сознания общества

Появляется юридическое обоснование опасности экстремистской идеологии.

Проявляется необходимость отстаивания итогов Второй Мировой войны и Нюрнбергского процесса как их правовой гарантии.

Происходит повышение интереса к юриспруденции и повышение правовой грамотности населения на бытовом уровне.

В целом, демократическая тенденция имевшая место в послевоенный период подготовила сознание советского общества к изменениям второй половины ХХ века – постепенному смягчению политического режима, повышению уровня жизни и социальных гарантий населению. В конечном итоге опыт знакомства советской армии в освобожденных европейских странах с уровнем жизни, бытом, демократическими тенденциями с одной стороны; элиты советского общества (то есть творческой, научной интеллигенции) на Нюрнбергском процессе с другой стороны, позволили расширить рамки сознания и правосознания в дальнейшем историческом развитии советского общества.

Необходимо обозначить то русло, которое на наш взгляд стало наиболее эффективным в формировании исторической памяти советского общества о Нюрнбергском процессе – источники личного происхождения, мемуары непосредственных участников событий, прежде всего советских юристов и представителей творческой интеллигенции СССР. Являясь для многих советских людей авторитетным источников информации, юристы, журналисты и литераторы смогли заложить новые ценностные ориентиры послевоенного мирового сообщества, раскрывшиеся на Нюрнбергском процессе, а именно пацифизм, равноправие народов, первенство закона.

Следует также отметить, что остается перспектива для дальнейшей работы. В частности, будет полезным для исторической науки расширить территориальные рамки исследования. Сопоставление исторической памяти о Нюрнбергском процессе не только в СССР, но и в США, Великобритании, Франции, Германии даст важную информацию, которая поможет разрешить актуальные для общества проблемы, такие как возрождение крайнего национализма, забвение собственного исторического прошлого и т.д.

СПИСОК ИСТОРИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ:

Безыменский Л.А. Германские генералы – с Гитлером и без него / Л.А. Безыменский. – М.: Мысль, 1964.

Гудериан Г. Воспоминания солдата / Г. Гудериан. – Смоленск.: Русич, 1999.

Дёниц К. Десять лет и двадцать дней. Воспоминания главнокомандующего военно-морскими силами Германии. 1935-1945 гг. / К. Дёниц. – М.: Центрполиграф, 2004.

Документы внешней политики СССР, Т.1. – М., 1957.

Жуков Г. К. Воспоминания и размышления / Г.К. Жуков. – М.: Издательство агентства печати новости, 1971.

Кейтель В. 12 ступенек на эшафот / В. Кейтель; пер. с нем. – Ростов н/Д: Феникс, 2000.

Королёва М.А. Триста пятнадцать в Нюрнберге. Интервью с Татьяной Алексеевной Рузской, переводчицей на Нюрнбергском процессе / М.А. Королёва // URL: /printer_642.html (дата обращения: 01.02.2011).

Майский И. М. Воспоминания советского дипломата. 1925-1945 гг. / И.М. Майский. - Ташкент: Узбекистан, 1980.

Нюрнбергский процесс: сб. материалов: в 2 т. / под. ред. К.П. Горшениниа (гл. ред.) и др. – М., 1952.

Нюрнбергский процесс: сб. материалов: в 8 т. / отв. ред., авт. предисл. А.М. Рекунков. – М., 1987 – 1999.

Нюрнбергский процесс: сборник материалов. – М.: Юрид. лит., 1951 – 1952. – Т.1. – 1951. – 831 с. Т. 2. – 1952. – 607 с.

Нюрнбергский процесс. Суд над нацистскими судьями: сб. материалов. - М., 1970.

Нюрнбергский процесс над главными военными преступниками: сборник материалов в 3-х тт. / под общей редакцией Р.А. Руденко. – М., 1965 – 1966.

Нюрнбергский процесс над немецкими военными преступниками: сб. материалов: в 7 т. – М., 1957 – 1960.

Полевой Б.Н. В конце концов. Нюрнбергские дневники / Б.Н. Полевой. – М.: Воениздат, 1968.

Полторак А.И. Нюрнбергский эпилог / А.И. Полторак. – М.: Воениздат, 1965.

Путлиц В.-Г. По пути в Германию / В.-Г. Путлиц; пер. с нем. – М.: Издательство иностранной литературы, 1957.

Рагинский М. Ю. Нюрнберг: перед судом истории: воспоминания участника Нюрнбергского процесса / М.Ю. Рагинский. – М.: Политиздат, 1986. – 207с., ил.

Рёдер Э. Гросс-адмирал / Э. Рёдер; пер. с нем. - М.: ЗАО Центрполиграф, 2004.

Рокоссовский К. К. Солдатский долг / К.К. Рокоссовский. – М.: Военное издательство министерства обороны СССР, 1968.

Руденко Р.А. Вступительная речь главного обвинителя от СССР тов. Р.А. Руденко на процессе главных немецких военных преступников в Нюрнберге 8-го февраля 1946 г. / Р.А. Руденко. – М., 1946.

Сталин И. В. О Великой Отечественной войне Советского Союза / И.В. Сталин. – М., 1946.

Ступникова Т.С. Ничего кроме правды. Нюрнберг-Москва: воспоминания / Т.С. Ступникова. – М., 1998.

Тегеран. Ялта. Потсдам: сб. документов. – М., 1970.

Франк В. Морские волки / В. Франк. - М.: Центрполиграф, 2003.

Шпеер А. Воспоминания / А. Шпеер. - Смоленск: Русич; Москва: Прогресс, 1997.

Эренбург И. Г. Дороги Европы. Очерки / И.Г. Эренбург. – М., 1946.

Эренбург И.Г. Люди, годы, жизнь: воспоминания / И.Г. Эренбург. - М.: Советский писатель, 1966. – Книга 5 – 6.

Чуйков В. И. От Сталинграда до Берлина / В.И. Чуйков. – М.: Советская Россия, 1985. – 702 с.

Яртых И.С. Нюрнбергский процесс: Защитительные речи адвокатов / И.С. Ятрых. – М: Юрлитинформ в 2 т. – М., 2008.

МАТЕРИАЛЫ ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ СССР:

«Известия» 1945 – 1949 гг., советская общественно-политическая и деловая ежедневная газета.

«Крокодил» 1945 – 1949 гг., советский сатирический журнал.

«Магнитогорский рабочий» 1945 – 1949 гг., ежедневная газета г. Магнитогорска.

«Магнитогорский Металл» 1945 – 1949 гг., ежедневная газета г. Магнитогорска.

«Правда» 1945 – 1949 гг., ежедневный центральный орган ВКП (б), фактически - главная газета СССР.

«Смена» 1945 – 1949 гг. «двухнедельный журнал рабочей молодежи», иллюстрированный популярный гуманитарный журнал.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

Абалкин Л. Историческая память как элемент познания / Л. Абалкин // Вопросы экономики. – 2003. – №11. – С. 133 – 140.

Агранат А. Воспоминания Прут Т.С., советской переводчицы на Нюрнбергском процессе, со слов ее внука Константина Штеймана А. Агранат//URL:/show_book.php?book=41998&page=1 (дата обращения 01.02. 2011); /81535.html (дата обращения 01.02. 2011).

Айрапетов А.Г. Вермахт в войне против СССР (историко-психологический аспект) / А.Г. Айрапетов, С.Н. Молотков (Тамбов) // Новая и Новейшая история. – М., 2010. - №4. – С. 32 – 47.

Александров. А.Г. Нюрнберг: вчера и сегодня / А.Г. Александров. – М., 1971.

Александров М. Внешнеполитическая доктрина Сталина / М. Александров. – Канберра, 1995.

Ассман Я. Культурная память. Письмо, память и политическая идентичность в высоких культурах древности / Я. Ассман. – М., 2004.

Афанасьева А.И. Великая Отечественная война в исторической памяти россиян / А.И. Афанасьева, В.И. Меркушин // Социологические исследования. – 2005. – №5. – С. 11 – 22.

Баранович-Поливанова А. Впечатления послевоенной поры / А. Баранович-Поливанова // Знамя. – 1996. - №5. – С. 145 – 158.

Бахныкин Ю. Миф-убийца: Идеология нацизма на Нюрнбергском процессе / Ю. Бахныкин // История: Прил. к газ. «Первое сент.». – 2005. – №21. – С. 16 – 23.

Без срока давности: К 60-летию Нюрнбергского процесса. – М., 2006.

Бергер П. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания / П. Бергер, Т. Лукман. – М., 1995.

Биддис М. Правосудие победителей: Нюрнбергский процесс: свет и тени: [Ст. из Великобритании] / М. Биддис // Родина. – 1995. – №5. – С. 59 – 71.

Блищенко И. П. Дипломатическое право / И.П. Блищенко. – М.: Высшая школа, 1972.

Великая Отечественная Война 1941 – 1945. Мемуары и архивные документы. – М., 1995. – С. 84 – 86.

Гареев М.А. Об уроках и опыте Великой Отечественной войны / М.А. Гареев // Новая и Новейшая история. – М., 2010. - № 5. – С. 22 – 34.

Гернет М.Н. Преступления гитлеровцев против человечности / М.Н. Гернет. – М., 1946.

Гюнтер Х. Архетипы советской культуры / Х. Гюнтер // Соцреалистический канон. – СПб., 2000. С. 743–784.

Дэвидсон Ю. Суд над нацистами / Ю. Дэвидсон; пер. с англ. – Смоленск, 2001.

Епифанов А.Е. Ответственность гитлеровских военных преступников и их пособников в СССР (историко-правовой аспект) / А.Е. Епифанов. – Волгоград, 1997.

Звягинцев А.Г. Главный процесс человечества: репортаж из прошлого, обращение к будущему / А.Г. Звягинцев. – М., 2011.

Звягинцев А.Г. Нюрнбергский набат: репортаж из прошлого, обращение к будущему / А.Г. Звягинцев. – М., 2006.

Звягинцев А. Нюрнбергский процесс. Без грифа «Совершенно секретно»: неизвестные документы, исследования, воспоминания / А. Звягинцев. – М., 2010.

Иванов Л.Г. Новые труды советских ученых о ВОВ и Второй Мировой войне / Л.Г. Иванов // Новая и Новейшая история. – 1986. – №5.

История Германии. От создания Германской империи до начала XXI века. – М., 2008. Т 2. С. 348 – 352.

Карев Д.С. Нюрнбергский процесс / Д.С. Карев. – М., 1976.

Картье Р. Тайны войны. После Нюрнберга / Р. Картье. – М.: Вече, 2005.

Кун Г. Возвращение из преисподней: денацификация послевоенной Германии / Г. Кун // Историк и художник. – 2007. - №2. – С. 161 – 176.

Лебедева Н.С. Международная научная конференция «Нюрнбергский процесс: уроки истории» / Н.С. Лебедева// Новая и Новейшая история. – 2007. - №2. – С. 90 – 95.

Лебедева Н.С. Подготовка Нюрнбергского процесса / Н.С. Лебедева. – М., 1975.

Лебедева Н.С. Суд над фашизмом и агрессией / Н.С. Лебедева. – М.: Знание, 1985. – 64 с. Сер. «История», №8.

Лебедева Н.С. Суд народов в Нюрнберге: история и современность / Н.С. Лебедева // Новая и Новейшая история. – 1986. - №5. – С. 64 – 76.

Лиддел Гарт Б.Г. Вторая мировая война / Гарт Б.Г. Лиддел. - М.: АСТ; СПб.: Terra Fantastica, 1999.

Лосик А.В. Война. Народ. Победа. Взгляды учёных на историю Великой Отечественной войны / А.В. Лосик, А.Н. Щерба // Новая и Новейшая история. – М., 2010. – №2.

Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров. Человек – текст – семиосфера – история / Ю.М. Лотман. – М., 1999.

Любищев А.А. Мысли о Нюрнбергском процессе: [Филос. Эссе от 1965 г.] / А.А. Любищев; подгот. текста и примеч. М.Д. Голубовского // Звезда. – 1991. – №2. – С. 130 – 144.

Мальцужиньский К. Преступники не хотят признать своей вины / К. Мальцужиньский; пер. с польск.; под ред. и с предисл. В.Д. Ежова. – М., 1979.

Матвеев О.К. Агония Третьего Рейха. Выставка архивных материалов / О.К. Матвеев // Новая и Новейшая история. – 2000. – №5.

Мир мнений советского человека 1945 – 1948 гг.// Отечественная история. – 1998. – №4. – С. 99 – 108.

Ни давности, ни забвения: по материалам Нюрнбергского процесса / ред. и авт. предисл. Л.Н. Смирнов. – М., 1983.

Нора П. Между памятью и историей. Проблематика мест памяти / П. Нора, М. Озуф, Ж. Пюимех, Д. Винок. // Франция – память. – СПб., 1999. – С. 17 – 50.

Нюрнберг предупреждает: от нацизма до терроризма: материалы междунар. конф. «Нюрнбергский процесс – история и современность», 2-3 окт. 2001 г. – М., 2002.

Нюрнбергский кодекс // Человек. – 1997. – №4. – С. 93 – 94.

Нюрнбергский процесс и современность / АН СССР, Ин-т государства и права; отв. ред. В.В. Пустогаров. – М., 1986.

Нюрнбергский процесс: право против войны и фашизма / под ред. И.А. Ледях, И.И. Лукашука. – М., 1995.

Общественная атмосфера после войны (1945 – 1946) // Свободная мысль. – 1992. – №6. – С. 4 – 14.

Ореховская Н.А. Парадоксальная ментальных проявлений в массовом сознании россиян / Н.А. Ореховская // Социология власти. – 2009. - №7. – С. 151 – 157.

Орлов А.С. ВОВ 1941 – 1945: события, люди, документы. Краткий исторический справочник / А.С. Орлов. – М., 1990.

Полторак А. И. Нюрнбергский процесс: основные правовые проблемы / А.И. Полторак. – М.: Наука, 1966.

Полторак А.И. От Мюнхена до Нюрнберга / А.И. Полторак. – М., 1960.

Потораков А.Ю. «Товарищ память»: политические функции исторической памяти / А.Ю. Потораков // Филосоция и культура. – 2009. – №8(20). – С. 87 – 92.

Пшибыльский П. Между виселицей и амнистией: процессы против военных преступников в зеркале Нюрнберга / П. Пшибыльский; пер. с нем. – М., 1985.

Расплата: Третий Рейх: Падение в пропасть / сост. Е.Е. Шемелова-Стенина. – М., 1994.

Репина Л.П. Историческая память и современная историография / Л.П. Репина // Новая и Новейшая история. – 2004. – №5. – С. 39 – 51.

Рикёр П. Память, история, забвение / П. Рикёр. – М., 2004.

Рогозный П.Г. Международный коллоквиум «Историческая память и общество в Российской империи и СССР (конец XIX – начало ХХ века)» / П.Г. Рогозный // Отечественная история. – 2008. – №2. – С. 211 – 213.

Розанов Г.Л. Конец Третьего Рейха / Г.Л. Розанов. – М. – 2000.

Сагалов З.В. Прелюдия к Нюрнбергу: повесть, основанная на документах / З.В. Сагалов. – Харьков, 1990.

Семиряга М.И. Коллаборационизм: Природа, типология и проявления в годы Второй Мировой войны / М.И. Семиряга. – М.: РОССПЭН, 2000.

Сенявская Е.С. Психология войн ХХ века / Е.С. Сенявская. – М. – 2001. – 127 с.

Сенявский А.С. Вторая мировая война в исторической памяти России и Запада / А.С. Сенявский // Уральский исторический вестник. – 2009. –№3. – С. 27 – 36.

Сенявский А.С. Историческая память о войнах ХХ века как область идейно-политического и психологического противостояния / А.С. Сенявский, Е.С. Сенявская // Отечественная история. – 2007. – №2. – С. 139 – 151.

Сергеев Е.Ю. Международная конференция «Причины мировых войн ХХ века. Сравнительный анализ» / Е.Ю. Сергеев // Новая и Новейшая история. – 1997. – №2.

Социология. Энциклопедия / сост. А.И. Фединский. – М, 2003. – С. 663.

Сухарев А.Я. Нюрнбергский процесс и проблемы международной законности / А.Я. Сухарев // Журнал российского права. – 2007. – №1. – С. 87 – 94.

Сытин А.Г. Международная конференция «1941 – 1945: уроки войны и современный мир» / А.Г. Сытин // Новая и Новейшая история. – 1991. –№5. – С. 98 – 112.

Тейлор А. Дж. П. Вторая мировая война: два взгляда / А. Дж. П. Тейлор. - М.: Мысль, 1995.

Типпельскирх К. История Второй мировой войны / К. Типпельскирх. –СПб.: Полигон; М.: АСТ, 1999.

Тощенко Ж.Т. Историческое сознание и историческая память. Анализ современного состояния / Ж.Т. Тощенко // Новая и Новейшая история. – 2000. –№4.

Уйбо А. Реконструкция исторического прошлого как междисциплинарная задача / А. Уйбо // Ученые записки Тартусского университета. Смысловые концепты историко-философского знания. Труды по философии XXXV, 1990. С. 76 – 92.

Уроки Нюрнберга и проблемы международной законности. – М., 2007.

Уроки Нюрнберга: материалы к Междунар. конф., Москва, 11-13 ноября 1986 г. : докл. сов. участников конф. / АН СССР, Ин-т государства и права; редкол.: П. И. Гришаев (отв. ред.). – М., 1986.

Успенский Б.А. История и семиотика (Восприятие времени как семиотическая проблема) / Б.А. Успенский // Избран. труды: в 2-х т. –М., 1996. Т. 1. С. 9 – 26.

Уткин А.И. Вторая мировая война / А.И. Уткин. - М.: Алгоритм, 2002.

Файхтингер Й. По ту сторону методического национализма. Перспективы культурной, исторической памяти и идентичности в Европе / Й. Файхтингер; пер. с нем. В.Ф. Колязина // Вопросы философии. – 2007. – №9. – С. 32 – 38.

Филитов А.М. Лондон-Москва. Британское общественное мнение и СССР 1939 – 1945 / А.М. Филлитов, Л.В. Позднеева // Новая и Новейшая история. – 2001. –№4. – С. 202 – 204.

Филлипов И.Ф. Записки о третьем рейхе / И.Ф. Филлипов. – М., 1966.

Фишман Д. Семь узников Шпандау / Д. Фишман; пер. с англ. – Смоленск, 2001. – (Мир в войнах).

Фрай Н. Государство Фюрера. Национал-социалисты у власти: Германия 1933 – 1945 / Н. Фрай. – М: РОССПЭН, 2009.

Фуллер Дж.Ф.Ч., Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор / Дж. Ф.Ч. Фуллер. – М.: Иностранная литература, 1956.

Хавкин Б.Л. Генералы и офицеры вермахта рассказывают. Документы из следственных дел немецких военнопленных. 1944 – 1951 гг. / Б.Л. Хавкин // Новая и Новейшая история. – М., 2010. – №3. – С. 237 – 239.

Хальбвакс М. Социальные рамки памяти / М. Хальбвакс. – М., 2007.

Христофоров В.С. Органы госбезопасности СССР в 1941 – 1945 годах. Документы архивов ФСБ России / В.С. Христофоров // Новая и Новейшая история. – М., 2010. – №5.

Чаковский А. Нюрнбергские призраки / А. Чаковский // Роман-газета – № 23. (1149). – 1990.

Чекмарев Т.М. Вторая Мировая война: актуальные проблемы / Т.М. Чекмарев // Новая и Новейшая история. – 1996. - №6.

Черкасов П.А. Судебная петля. Секретная история политических процессов на западе / П.А. Черкасов, Е.Б. Черняк // Новая и Новейшая история. – 1993. – №1.

Чернобривец И.Г. Влияние Нюрнбергского процесса на правосознание советской элиты / И. Г. Чернобривец // Конструируя «Советское»?: Политическое сознание, повседневные практики, новые идентичности. – СПб, 2011. – С. 183 – 191.

Шерстянов Э. Германия и немцы в письмах красноармейцев весной 1945 / Э. Шерстянов (ФРГ) // Новая и Новейшая история. – 2002. - №2. – С. 137 – 151.

Ширер У. Крах нацистской империи / У. Ширер. – Смоленск.: Русич, 1999.

Шмаглевская С. Невиновные в Нюрнберге. Роман / С. Шмаглевская; перевод с польск. Е. Гессен. – М.: Радуга, 1988.

Сталин после войны 1945–1953 годыКнига

В память долголетней... имени СССР ), хотя Нюрнбергский процесс ... тем более после 1949 года, когда СССР ... мировая война. Актуальные проблемы. ... 1945 гг . М., 2001. Исторические чтения на Лубянке. 2001 г. Отечественные спецслужбы в послевоенные годы 1945 –1953 гг ...

1. Документ

   ... СССР в 1945 -1991г. Чем больше дрыхнем, тем ... Нюрнбергский процесс 20.11.1945 – 01.10.1946 гг процесс ... память ... СССР» СССР . 1945 - 1991”, Историческое ... актуальную ...

2. Несколько наивных вопросов к президенту рф «доколе ты катилина будешь злоупотреблять нашим терпением?» из речи цицерона перед римским сенатом открытое письмо к президенту рф

   Документ

   ... СССР в 1945 -1991г. Чем больше дрыхнем, тем ... Нюрнбергский процесс 20.11.1945 – 01.10.1946 гг . там судили нацистских преступников и Токийский процесс ... память ... СССР» (В.П.Кузин, В.И.Никольский, “Военно-Морской флот СССР . 1945 - 1991”, Историческое ... актуальную ...

3. Сельскохозяйственной академии «русское качество жизни» серия социально-гуманитарного образования

   Документ

   Период с 1945 по 1949 гг . США... этом свидетельствует историческая память народа, ... практики Нюрнбергским Трибуналом... тем в благословенном социалистическом прошлом все это уже было, ибо прошлое оказавшись актуально ... подобный "процесс пошел" и в СССР в период...